Дорога домой[Книга 1, часть 1] - Георгий раб Божий

Аромат спелого винограда, смешанный с запахом каких-то необыкновенных цветов и меда, немного вскружил голову. Обдавая легким теплом, по мне сладчайшим медом растекался жар летнего солнца, несущий к каждой клеточке тела вкус винограда неземной сладости, настоянного на цветах и легких пряностях. Через какие-то мгновения я наполнилась воздушной истомой, отдаленно напоминающей земное состояние легчайшего охмеления. Обернувшись к столу, поставить кубок, я увидела огромное белоснежное блюдо, на котором лежала большая свежеиспеченная рыба, напоминающая наш карп. Рыба была как нарисованная, непередаваемо красивая — покрытая золотистой корочкой, со струящимся легким паром. Задумавшись, можно ли мне ее попробовать, я увидела справа от блюда небольшую золотую трезубую вилочку. Было интересно, как же ее можно есть, ведь рыба не была выпотрошена, наверное в ней остались внутренности. Отломив кусочек брюшка недалеко от головы, я увидела, что мясо рыбы, источающее необыкновенный свежеиспеченный запах, было чистым и белоснежным, внутренностей не было. Вкусив, я поняла, что ничего подобного никогда не ела — тончайший аромат разлился по всей полости рта. Кусочек рыбы медленно растворился, насытив меня полностью, как и один глоток вина.

От переполнивших меня чувств я откинулась на спинку скамьи — небо прояснялось, на волшебную ночь неторопливо наступал яркий солнечный день. В беседку влетели две райские птички, в клювиках у них что-то было. Птички подлетели к моей правой руке и надели на нее золотой браслетик со светящейся надписью "Спаси и Сохрани". Рассматривая его, я перевернула браслет и увидела другую гравировку, излучающую такой же свет: — "Паисий".

Сердце мое было переполнено огромной благодарностью и любовью к этому необыкновенному святому человеку. И вдруг, со стороны Храма, я увидела фигуру человека, источающую ослепительное сияние. Это был сам владелец поместья — Святой Преподобный Паисий Великий! … я вышла из беседки и пошла ему навстречу. Душа моя была переполнена безконечной радостью и счастьем. Опустившись на колени, я склонила голову перед святым человеком и каким-то образом почувствовала, что он протянул руки вперед, чтобы поднять меня с колен, но я даже не посмела об этом подумать. Святый отче Паисие Великий пригласил:

— Добро пожаловать!

Открыв глаза, я увидела, что его уже нет. Интуитивно я сделала несколько шагов вперед, к тому месту, на котором он только что стоял, и почувствовала нежный аромат ладана, фимиама и ощутила тепло священнослужителя, как некий фон, излучение. Несколько мгновений я стояла, насыщаясь силой отеческой любви и доброты Святого Преподобного

Паисия Великого.

От охватившего блаженства я подняла глаза и увидела горний Город Иерусалим. Ослепительно величественный и огромный — он стоял высоко в небе на огромном плоском облаке. От Города во все стороны белыми лучиками исходило безчисленное множество дорог. По одной из них в сторону Города на большой скорости приближалась открытое ландо Святого Паисия Великого, запряженное в тройку белоснежных лошадей.

Все это было необыкновенным и непохожим на то, что это вообще могло со мной произойти. Сегодня — день особого поминовения этого святого человека. Вечером, читая молитву Святому отче Паисию Великому, я очень ясно увидела его на престоле, среди Воинства Безплотных Сил Небесных и Всех Святых, они величали Святого Преподобного Паисия Великого.

Вечером на молитве я оказалась в аду на пыльной дороге, без фляжки и сумочки. Невдалеке от меня, повернувшись спиной, стоял рыжий бес, на голову выше меня ростом. Медленно виляя хвостом, он выдержал паузу, затем слегка обернул ко мне морду, приклонил немного … и, меня пронзило — это же мой бес, приставленный ко мне! Вкрадчивым голосом и злорадно, он спросил:

— Узнала?

— Да, — ответила я и с горечью опустила глаза.

Подступив, бес начал медленно обходить меня вокруг, пристально всматриваясь в мои глаза. В его взгляде читалась ненависть, необузданная злобствующая хитрость и сладострастное упоение от близости беззащитной жертвы, которой некуда убежать. Поворачиваясь вслед за ним, я старалась выдержать взгляд, потом тихо констатировала, с появившимся внезапно чувством безстрашия:

— Что-то мне тебя мелкого дали.

Взвившись, бес изрыгнул из пасти огонь, но тут же овладел собой и пропел с ехидством:

— Ой-ой-ой!

С ужасом я вспомнила, что именно так, иногда в шутку, я отвечала разным людям, в том числе и своим близким.

— Как же мне от тебя освободиться? — задумалась я.

Кривляясь, он ответил женским голосом:

— Так я тебе и сказала, — и я тут же вспомнила, что и эта фраза была у меня расхожей. Неожиданно внутренний голос подсказал: молитва. Опустившись на колени, я стала читать Богородичное правило, от меня сразу начало исходить легкое сияние; бес недоуменно попятился. Сияние распространялось все дальше и дальше и неожиданно одним из своих лучиков коснулось беса. Раздалось шипение, нечистый рухнул на землю, обратился в огромного толстого черного змея и юрко уполз, скрывшись из виду за секунду.

На следующий день, я снова оказалась на пыльной дороге в аду, при мне была сумочка и фляжка. Справа в воздухе в красном зареве на высоте птичьего полета стоял трон. На нем сидел важного вида бес в короне и мантии, а вокруг него стояло множество бесов «рангом» поменьше. Окинув меня взглядом, главный бес приказал:

— Стой.

Быстро опустившись, он сошел на землю и предложил:

— Давай, за десять душ одно зернышко?

— Нет.

— Двадцать?

— Нет.

— Тридцать?

— Нет.

Развернувшись, «князь» пошел вперед, мне пришлось последовать за ним. Через какое-то время мы оказались на краю пропасти — бездонной расщелины около пятидесяти метров в ширину. Далеко внизу полыхал огонь, извергая нестерпимый жар. Над расщелиной пролегал крепко натянутый канат, похожий на школьный. Не покачнувшись, главный бес уверенно пошел вперед, ловко обхватывая канат лапами, похожими на обезьяньи, с длинными пятисантиметровыми когтями. Перебравшись на противоположную сторону, «князь» повернулся, подождал немного и спросил с издевкой:

— Испугалась?

Страх настолько парализовал меня, я не могла даже с места тронуться; внутренний голос подсказал:

— Молитва.

Читая Богородичное правило, я оградила себя крестным знамением и пошла по воздуху, в полуметре над канатом. Непрерывно читая правило, стараясь не смотреть вниз, я перешла пропасть. С трудом скрывая раздражение, бес со злостью отвернулся и пошел дальше. Через несколько шагов остановился и бросил:

— Подумай о тех, кого ты можешь спасти.

— Нет.

И «князь» пошел дальше, а я увидела под его ногами длинную вереницу людей, стоявших на четвереньках, друг к другу боком, среди которых были и подростки. С огромным, непередаваемым сладострастием впиваясь в спины людей когтями, бес с силой выворачивал лапы, стараясь каждым движением доставить максимум боли — люди стонали, взывали и молили о помощи. Через несколько шагов бес повторил вопрос, но я снова отказалась, он пошел дальше, а через несколько шагов укорил меня:

— А ведь среди них есть и дети.

С ужасом я увидела, что вокруг меня по грязной земле ползают грудные дети, тянущие ко мне свои ручки, перепачканные пылью. Плакали они так горько, как плачут малыши, оторванные от мамы. Взяв себя в руки, я сказала:

— Нет.

В мгновение ока главный бес оказался рядом с мной, подхватил ближайшего младенца и одним ударом лапы разрубил его надвое, а затем отшвырнул в сторону.

— Никогда! — ответила я и зарыдала от ужаса происходящего.

После молитвы, во время чтения вечернего правила, я что-то почувствовала. Обернувшись немного назад и скосив глаза, я увидела стоявших за нами бесов наяву — их было около пятнадцати, целая толпа! Злобно скрежеща зубами, они горели к нам лютой ненавистью. Ужаснувшись, я сказала мужу; мы начали читать: "Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его …", окропляя все комнаты святой водой, но бесы только отступили — они были где-то рядом, я их чувствовала.

С этого момента, мне дали возможность видеть нечистых наяву и мир стал для меня безповоротно другим. Конечно, мы понимали: все, что мы получили, не было нами заслужено и не было нами выстрадано, как святыми людьми, вставшими на путь служения Господу. Понимали мы также и то, что отказ от многих мирских благ — это только начало. Теперь нам нужно ежедневной тяжелой и упорной борьбой непрестанно очищать наши сердца от страстей и соблазнов, и возрастать духовно.

Первое время мы долго недоумевали, почему именно мы? Почему именно нам столько всего дано? Да, мы отказались от многого. Да, мы пытаемся бороться с искушениями, но мы же только новоначальные, ведь мы в самом начале пути? Недоумевая и ломая головы, мы пытались найти ответ на этот вопрос, пока не осознали очевидное — это же Промысел Божий. Как можно понять его человеку? Как может творение понять Творца? У Владыки Господа все необычайно прекрасно, слаженно, гармонично и божественно — все расписано по секундам, до самого Страшного Суда! Почитайте видение Страшного Суда Христова, бывшее Григорию, ученику преподобного Василия Нового и вы поймете, что Промысел Божий величественно необъятен и неосязаем человеком («Посмертные мытарства души и Страшный Суд Божий»).